Те, кто играл в «Цивилизацию», помнят, что одним из первых достижений цивилизации является обустройство похорон (переведенное на русский язык как «Церемониальное сожжение»). На самом деле, вопрос — что делать с телами умерших единоплеменников встал перед людьми практически сразу после обретения ими разума. Если не считать различных экзотических вариантов решения этой проблемы (мумификация, ритуальный каннибализм и т.д.), таких способов придумано два — закопать тело в землю или сжечь. В античной Европе тела традиционно сжигали (недаром нынешнее слова «кремация» и «колумбарий» пришли к нам из латыни), но с приходом христианства в средние века умерших стали хоронить в земле.
Ренессанс кремации был связан с торжеством рационализма и начался со второй четверти XIX века. Сторонники сожжения тел доказывали, что кремация экономичнее, гигиеничнее, и наконец, просто красивее, чем похороны в земле. Но в православной России эти доводы не пользовались успехом. В «Заметке о сожигании трупов с православной церковной точки зрения», составленной в 1909 году специальной комиссией Священного синода, говорилось: „самым естественным способом погребения признается предание трупов земле… предание тела близкого не земле, а огню представляется по меньшей мере как своеволие, противное воли Божией и дело кощунственное». Поэтому до революции на территории России был построен только один крематорий — во Владивостоке, для обслуживания проживавших там японцев.

Зато после революции огромный интерес проявили к кремации победившие в России большевики. К кремации тел призывали Ленин и Троцкий (последний даже призвал лидеров революции подать пример и завещать сжечь свои трупы), а в газетах писали статьи, гласящие, что “крематорий — кафедра безбожия». И как это часто бывало, впереди всех в области нововведений шел наш город. Уже в 1918 году в Петрограде стали активно обсуждать вопрос постройки крематория.
Помимо «идейных» соображений этому способствовали и соображения чисто практические: смертность в городе резко возросла и обычные кладбища не справлялись с потоком тел (тем более что многие из умерших не имели родственников), а кремация обещала быть куда более экономичным процессом, чем захоронение.
В результате, 26 января 1919 года Совет комиссаров Союза коммун Северной области распорядился создать при Комиссариате внутренних дел специальную комиссию по составлению проектов и ведении построек «Государственных крематориев, в первую очередь в Петрограде, а затем и в других местностях Северной области». Комиссию возглавил Борис Каплун — племянник (по другим данным, двоюродный брат) председателя петроградской ЧК М. С. Урицкого, возглавлявший подотдел принудительных работ.
21 марта 1919 года была утверждена архитектурная программа конкурса на лучший проект крематория. Для размещения крематория была выбрана территория Александро-Невской лавры, что подчеркивало антирелигиозный характер затеи. Впрочем, условиями конкурса в здании предусматривались помимо нескольких залов для «совершения обрядов» и 2-3 комнаты для священнослужителей и певчих. Для победителей конкурса были установлены пять премий от 5 до 15 тысяч рублей.
Крупные денежные премии на фоне практически полного отсутствия заказов привлекли к участию в конкурсе многих видных архитекторов. На суд жюри, которое возглавил академик архитектуры Л. Н. Бенуа, было представлено 15 проектов. Победителем конкурса стал известный архитектор И. А. Фомин, представивший проект под девизом «К небу».



Читать дальше →